Поговорим / Стихи

Теперь я знаю, как вербуют
в ангелы.
Дают налюбоваться и намаяться.
Душой врасти… И сердцем неприкаянным
Уже ни попрощаться, ни раскаяться.
Теперь я знаю, как вербуют в ангелы…
Хранители — они народ особенный.
Такие ж люди с виду, только с крыльями.
И иногда понять не могут многого.
И, крылья пряча, плачут от бессилия…
Хранители — они народ особенный.
И мы всегда на них одних надеемся.
Не зная, впрочем, ничего об их возможностях.
И, голову сломя, мы мчимся в Вечности
В запале наплевав на осторожности.
Ведь мы всегда на них одних надеемся.
А у тебя все будет замечательно.
Твой ангел — сильный, но тобой прирученный.
Тебя убережет он обязательно.
И даже если сам падет, измученный…
Но у тебя все будет замечательно

Приезжайте. Не бойтесь.
Мы будем друзьями,
Нам обоим пора от любви отдохнуть,
Потому что, увы, никакими словами,
Никакими слезами её не вернуть.

Будем плавать, смеяться, ловить мандаринов,
В белой узенькой лодке уйдём за маяк.
На закате, когда будет вечер малинов,
Будем книги читать о далёких краях.

Мы в горячих камнях черепаху поймаем,
Я Вам маленьких крабов в руках принесу.
А любовь — похороним, любовь закопаем
В прошлогодние листья в зелёном лесу.

И когда тонкий месяц начнет серебриться
И лиловое море уйдет за косу,
Вам покажется белой серебряной птицей
Адмиральская яхта на жёлтом мысу.

Будем слушать, как плачут фаготы и трубы
В танцевальном оркестре в большом казино,
И за Ваши печальные детские губы
Будем пить по ночам золотое вино.

А любовь мы не будем тревожить словами
Это мертвое пламя уже не раздуть,
Потому что, увы, никакими мечтами,
Никакими стихами любви не вернуть.

Я вас люблю за ваши "никогда",
за вами не обещанные встречи,
за то, что не дрожащая рука
не смеет обнимать меня за плечи.
За вашу не улыбку на устах,
за сдержанно-изысканную прозу,
за нежность незаметную в глазах,
спокойно предвещающих угрозу.
Я вас люблю за бешеный покой,
за чувства, укротившие свободу,
за сон без сна, за мир, что есть мечтой
в котором нет не выхода ни входа.
Я вас люблю Я буду вас любить,
за всё... что я от вас не заслужил..

Ну что ты не спишь и все ждешь упрямо?
Не надо. Тревоги свои забудь.
Мне ведь уже не шестнадцать, мама!
Мне больше! И в этом, пожалуй, суть.

Я знаю, уж так повелось на свете,
И даже предчувствую твой ответ,
Что дети всегда для матери дети,
Пускай им хоть двадцать, хоть тридцать лет

И все же с годами былые средства
Как-то меняться уже должны.
И прежний надзор и контроль, как в детстве,
Уже обидны и не нужны.

Ведь есть же, ну, личное очень что-то!
Когда ж заставляют: скажи да скажи! —
То этим нередко помимо охоты
Тебя вынуждают прибегнуть к лжи.

Родная моя, не смотри устало!
Любовь наша крепче еще теперь.
Ну разве ты плохо меня воспитала?
Верь мне, пожалуйста, очень верь!

И в страхе пусть сердце твое не бьется,
Ведь я по-глупому не влюблюсь,
Не выйду навстречу кому придется,
С дурной компанией не свяжусь.

И не полезу куда-то в яму,
Коль повстречаю в пути беду,
Я тотчас приду за советом, мама,
Сразу почувствую и приду.

Когда-то же надо ведь быть смелее,
А если порой поступлю не так,
Ну что ж, значит буду потом умнее,
И лучше синяк, чем стеклянный колпак.

Дай твои руки расцеловать,
Самые добрые в целом свете.
Не надо, мама, меня ревновать,
Дети, они же не вечно дети!

И ты не сиди у окна упрямо,
Готовя в душе за вопросом вопрос.
Мне ведь уже не шестнадцать, мама.
Пойми. И взгляни на меня всерьез...

А сильные люди ломаются тихо,
С улыбкой на бледном лице…
Вовек не признав для пиара шумиху,
Лакейскую жизнь при дворце…
Они не скрывают, что счастливы были,
Свободу души испытав.
И люди из глины – таких не любили
За прочный негнущийся сплав…

А сильные люди, от боли шатаясь,
Других никогда не винят
За то, что для выгоды те прогибались
И совесть меняли на блат...
За то, что врагами друзья становились,
Успехов, побед не простив,
За то, что паденьями друга гордились,
При этом себя опустив.

А сильные люди не словом спасают,
А молча решают дела…
Хоть крест иногда непосильным бывает,
Ломаются оба крыла,
Но всё же тащить на себе продолжают
Тот крест, что не дан слабакам.
И сильных людей сам Господь поднимает
Из завистью вырытых ям…

А сильные люди не ноют, не учат,
Являясь примером уже…
Для них не беда, что над городом тучи,
Важнее, что солнце в душе...
Кто хочет – добьётся! Кто верит – тот сможет!
Прощавший – достоин любить…
Хоть сильные люди ломаются тоже,
Но в силах себя починить…

Не шлифуй свои шрамы...они прекрасны...так смешно быть гладкой, спустя года...
Когда пройдены мили, дожди, бураны...переулки с туманами, города...

Когда выпито кофе галлонов двести...и без сна перемотано сонм ночей...
И от стольких уже не дождёшься вести...и так много уже не зажжёшь свечей...

Когда больше не ищешь чудес, открытий...нету сил и на те, что давно с тобой...
И так лень выходить из своих укрытий...и не холодно долгой сквозной зимой....

Когда всё ещё нежность подвластна телу...а душа не покрылась корой из льда...
Скажи нет одинокому беспределу...прокричи своей светлой надежде - да!...

А сильных людей с легким прошлым.. увы, не бывает..
Бог бережет нас в бурях.. а не от бурь..
Время.. извечный лекарь.. боль понемногу смягчает..
И шепчет упертое: "Будь. Живи. Верь....."
Верьте.. в себя, в то, что промысел Бога во благо..
Не задавайте вопросов "за что эта ноша мне?"..
Все что случается вовремя и так лишь, как надо..
Неслучайны случайности на Земле..

Где-то там, на краю земли, у истоков семи морей
Её Счастье считало дни до предсказанной встречи с ней.
Где-то там, среди сотен звёзд её Счастье рукой ветров
Собирало росинки с роз для её предрассветных снов.
Согревало в ночи теплом, несмотря на несчётность миль,
Закрывало своим крылом, чтоб в глаза не летела пыль.
Выметало осколки бед, чтоб в душе не оставить ран
И ткало из надежды плед, чтоб укутывать по утрам...
И она вопреки судьбе, глядя в небо, где звёзд не счесть,
Каждый раз говорила себе «А ведь всё-таки Счастье есть»...

У дубов депрессуха – опять начинается линька.
Радость дворников просто безмерна – метёлки торчком.
Перед грустью пасует зелёнка – спасает лишь синька:
Съешь поллитру за час – и в объятья дивана ничком,

Чтобы сразу с утра поделиться спешить потрохами
С одеялом, паласом и ванной. И скуку долой!
А потом – может быть – проблеваться с похмелья стихами
(Консистенция та же, а способ немного иной).

Или просто тупить целый день, грохоча по квартире
Под какой-нибудь рэп или рок – выбирай, не ленись.
Если выпить пивка, то тебя будет заново штырить
И покажется яркой, казалось бы, серая, жизнь.

И опять не заметишь, уткнувшись в экран автоматом,
Что уже целый месяц под соусом разной муры
Нас разводят на осень масс-медиа всяких форматов,
Засирая мозги неизбежностью русской хандры.

Это начал ещё кучерявый поэт Саша Пушкин
(Заскучавший без солнца почти-уже-не-эфиоп),
Что совсем не дурак для сугреву был хлопнуть чекушку,
И зевать от тоски да высокий нахмуривать лоб.

Это был креатив. И потомки сказали: «Фуясе!»
Так им фишка понравилась – взяли на карандаши.
Оттого-то и тянет бухать, керогазить и квасить –
Отрешаться от всех, кто тебя заставляет спешить

И чего-то решать. И погода подстать настроенью –
Будто просит завыть, вновь мотая соплю на кулак.
Как когда-то мой умерший пёс – вечер ткнётся в колени.
Я поглажу его и напьюсь. По-другому – никак.